![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
gayaz-samigulov.livejournal.com posting in ![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
uralhistoryОдна из старых статей. Сегодня бы написал несколько иначе, но что напечатано, то напечатано.
Опубликовано: Зыряновские чтения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции «IV Зыряновские чтения» (дополнительные материалы) / Отв. ред. В.В. Пундани. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2006 г. – С. 7–10.
Статья под катом:
НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РУССКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ ЗАУРАЛЬСКОЙ БАШКИРИИ, КОНЕЦ XVII – ПЕРВАЯ ТРЕТЬ XVIII вв.
Начало русской колонизации Зауральской Башкирии было положено деятельностью Оренбургской экспедиции, в частности, основанием Верхояицкой пристани и Оренбурга в 1735 году. Причем строительство крепостей началось с согласия башкир и с их помощью, в частности, они поставляли продовольствие (3, 108). Впоследствии часть башкир, решив, что строительство Оренбурга ведет к ограничению башкирских земель с востока и полному их присоединению к России, подняли восстание. Целью восстания было заставить российское правительство отказаться от строительства крепостей и городов в Южном Зауралье. Однако восстание вызвало последствия прямо противоположные тем, на которые рассчитывали его организаторы.
Кроме традиционных набегов на населенные пункты, башкиры предприняли блокаду обозов с продовольствием, которые посылались из Теченской слободы на Верхояицкую пристань и далее на Оренбург. Первый обоз, вышедший 17 июля 1735 года, был блокирован в районе озера Уклы-Карагай башкирами. С помощью объединенных сил команды драгун и сибирских городовых казаков полковника Арсеньева и яицких казаков капитана Буланина удалось разблокировать и довести до Оренбурга. Основной обоз вышел 2 декабря 1735 года и был окружен башкирами в 30 верстах от Верхояицкой пристани возле речки Янбики. Попытки пробиться к пристани успехом не увенчались, невзирая на довольно сильный отряд сопровождения. Отправившийся на помощь отряд Арсеньева был в свою очередь атакован и с обозом соединиться не смог. Обоз находился в осаде месяц – с 22 декабря по 23 января и был вынужден вернуться в Теченскую слободу. (1, л. 185–188об.) Оренбург и Верхояицкая пристань остались без продовольствия. Большая часть гарнизона Оренбурга была отправлена комендантом, подполковником Чемодуровым, в Сакмарский городок, но до места добралось 220 человек из 773 и те в большинстве своем были сильно обморожены (4, 7–8). Гарнизон Верхояицкой крепости, ослабевший от голода и болезней, был выведен башкирами из крепости под тем предлогом, что русских солдат проводят до Уфы, после чего уничтожен. Укрепления пристани были сожжены. Сведения об этом были получены в штабе Сибирского драгунского полка в феврале 1736 года (1, 189). Очевидно, этот эпизод послужил причиной ожесточения операций по подавлению восстания. С этого времени команды под командованием Арсеньева, Шкадера, Павлуцкого и др. начали «зачищать» территории, сжигая аулы, уничтожая посевы и скот (за исключением здоровых лошадей, которых забирали для собственных нужд) «того ради чтобы оным ворам бунтовщикам на иждивение не остался», устраивая показательные казни (1, 190–198; 9, 64–65).
До 1736 года в отношении башкирских земель действовали нормы Соборного Уложения 1649 года, запрещавшие отчуждение ясачных земель. Восстание, ставившее под угрозу срыва деятельность Оренбургской экспедиции, переполнило чашу терпения правительства. 11 февраля 1736 года Анна Иоанновна подписала указ, с одной стороны, предписывавший строительство крепостей от Теченской слободы до верховьев Яика, с другой – разрешавший отчуждение земель башкир, принимавших участие в восстании и покупку башкирских земель офицерам, дворянам и мещерякам (13, № 6890). Во исполнение указа от 11 февраля 1736 года по нарастающей шло строительство крепостей, сначала Чебаркульской, Миасской, Челябинской, затем Еткульской, Уклы-Карагайской, Верхояицкой (рядом с местом расположения сожженной пристани). В казаки этих крепостей набирали желающих крестьян из «сибирских слобод». Затем была заложена Уйская линия крепостей, разделявшая территорию башкир и киргиз-кайсаков. Несколько позже началось активное строительство заводов на землях «Сибирской даруги». Отличие процесса заселения территории Зауральской Башкирии от других районов Зауралья заключалось в том, что собственно крестьянская колонизация, так же как и промышленная, предварялась здесь строительством линий крепостей. Русские деревни появились в Зауральской Башкирии уже в конце 1740-х годов, после строительства Уйской линии. Характерно, что 11 февраля 1736 года, кроме уже упоминавшегося указа, Анна Иоанновна подписала еще один указ, подтверждавший особые полномочия руководителей Оренбургской экспедиции Кирилова и Тевкелева, и обязанность всех должностных лиц оказывать им содействие и помощь как лицам, посланным «ко исполнению нашего (Анны Иоанновны – Г.С.) интереса» (2, л. 22–23).
Однако периоду непосредственной колонизации предшествовала борьба русских и башкирских интересов в Южном Зауралье. В споре участвовало как минимум три стороны: русские слободчики, башкиры и, в качестве арбитра, государство. Под которым в данном случае понимается столичная администрация во главе с царем (императрицей), поскольку местные власти зачастую занимали позицию не совсем совпадающую с «государевой» и определявшуюся местными реалиями и потребностями. В настоящей работе использованы документы, опубликованные в разное время, в различных изданиях. Мне кажется, что сведение воедино, в общем-то, известных фактов, позволит полнее представить эволюцию ситуации в XVII – первой трети XVIII веков.
Русское освоение Южного Зауралья имело свою специфику. Заселение русскими этих земель происходило с востока и северо-востока, при этом новые слободы и деревни охватывали территорию Зауральской Башкирии, оконтуривая ее границы. Складывалась довольно парадоксальная ситуация – Башкирия входила в состав Российского государства, однако пограничная линия (точнее линии: Закамская и Заводская или Сибирская) отделяли ее территорию от окружающих русских земель. В значительной степени постройка пограничных с башкирами слобод в Зауралье относится ко второй половине XVII века, когда выявилась явственная опасность, исходящая от этих земель не только как от коридора для прохода ногайцев и калмыков, но и в силу нарастающего давления на восток собственно башкирского населения. После вытеснения ногайцев с Южного Урала, земли в Южном Зауралье, оставшиеся относительно слабо заселенными, начали занимать башкиры из Приуралья (11). Как отметил В.В. Менщиков, в середине XVII века, в Южном Зауралье фактически столкнулись две волны колонизации: башкирская с запада и русская с востока, северо-востока. Первым масштабным проявлением столкновения территориальных интересов стало башкирское восстание 1662–1669 годов, в ходе которого были сожжены Катайский острог и Успенская Далматова пустынь и большое количество русских деревень (9, 59–61). Вскоре после подавления восстания, в 1669–1674 годах на территории Зауральской Башкирии проводились довольно масштабные поиски серебряной руды. Работы велись в районе современного Златоуста, на горе между руслами двух Тасм (Тесьм), где был построен Новый Уральский городок (острожек) и близ озера Иртяш (5, 149–187). Обосновывая необходимость содержания в остроге сильного гарнизона, руководитель экспедиции Годунов указывал, в первую очередь, на калмыцкую угрозу (5, 175, 179), очевидно, непосредственной опасности со стороны башкир он не видел. Был один интересный момент в царском указе об окончании поиска руды на Урале: после отъезда экспедиции, существование Нового Уральского городка оставлялось на усмотрение воеводы (очевидно Тобольского), при необходимости острог мог быть оставлен (5, 183). Тобольские власти, видимо, сочли содержание городка, столь удаленного от сибирских слобод, нецелесообразным, и он был сожжен (6, 44). Вполне возможно, что сожжение этого городка сыграло впоследствии негативную, для русских интересов в Зауралье, роль. Построенный после подавления обширного восстания 1662–1669 годов городок был символом права русских на территорию Зауралья, а уход с восточных склонов Южного Урала и уничтожение своими руками острога могли быть восприняты как слабость, отказ от военного присутствия на этих землях.
Спустя 20 лет после описанных событий, в 1693 году «Камышевской слободы слободчики Гришка, да Ивашко, да Филька Сысоевых» предпринимают попытку строительства «Изюзелской» слободы, при впадении речки Зюзелга в Миасс. На основании царского указа слободчики получили в Тобольске наказную память и таможенную печать. Однако башкиры, не признавая тобольских грамот, требовали московские указы, разломали поставленные десять звеньев заплота, а строителей «били смертным боем». Из Тобольского воеводского дома было послано письмо главе беломестных казаков о посылке казаков из Катайского и Колчеданского острога и Арамильской слободы для защиты зюзельских слободчиков. (7, 81–82). Но уже в 1694 году в Уфу приходит грамота государей Ивана и Петра Алексеевичей, составленная в ответ на челобитную башкир всех четырех даруг Башкирии и запрещающая отдавать «башкирские угодья… русским пришлым людям в оброк и в тягло и в службу» (7, 82–83). Фактически, правительство подтвердило нормы Соборного Уложения, и запретило дальнейшее продвижение русских в Зауральскую Башкирию.
Башкиры решили развить успех, и в 1695 году на имя государей пошли челобитные с жалобами на постройку русскими слобод и острогов на башкирских землях. В частности, башкиры Улукатайской и Салаутской волостей попросили выселить крестьян Багаряцкой слободы, а земли отмежевать им, ссылаясь на владение этими землями их дедами и прадедами (12, 45–46). Судя по всему, подобных челобитных было немало, и в 1695 году был организован «сыск» тобольского дворянина Ивана Полозова. Полозов должен был выяснить, действительно ли Катайский и Колчеданский остроги, а также Камышевская, Арамильская, Новопещанская, Чумляцкая, Багаряцкая и Белоярская (Теченская) слободы построены на башкирских землях. Кроме того, ему вменялось в обязанность составить списки населения этих слобод и острогов и снять их планы, для передачи в Приказ Казанского дворца. В ходе «сыска» Иваном Полозовым была записана позиция зауральских крестьян и беломестных казаков, их доводы в пользу построения в Зауральской Башкирии слобод и острогов. Интересна аргументация русских слободчиков – они упирали на то, что земли к востоку от Урала не башкирские, а «государевы», поскольку земли башкирские расположены за Уралом-камнем (то есть западнее Уральских гор). В подтверждение того, что Зауральская Башкирия относится к сибирским государевым землям, они ссылались на документы Верхотурской приказной избы середины XVII века об уплате ясака башкирами волостей верховьев Ая и Уфы на Верхотурье. Для того, чтобы снизить значимость челобитных, написанных башкирами и поставить под сомнение их претензии на зауральские земли, приводились многочисленные примеры башкирской «шатости» и «воровства» (7, 84–98). Сразу после составления документов Иваном Полозовым, в Москву пошла коллективная челобитная крестьян и беломестных казаков зауральских слобод, в которой они повторяли аргументацию, приведенную в материалах Ивана Полозова и добавляли еще один довод. По территории Южного Зауралья проходила Старая Казанская дорога – древний путь, соединявший Поволжье и Прикамье с Сибирью – слободчики упирали на потенциальную прибыль казне от таможенных сборов, если поставить заставу или слободу между озерами Иртяш и Касли (12, 52–57). Насколько можно судить, в результате рассмотрения вопроса власти решили оставить ситуацию такой, как она сложилась к тому времени, то есть утвердить уже сложившуюся границу между башкирскими и русскими землями. 1696 годом датирована грамота, в которой изложена позиция властей: «Великие государи … указали, в которых местах, на Сибирской стороне, ныне башкирцы живут и им больше того земель не давать и Тобольскаго уезду слободским крестьяном с ними башкирцы задеру никакого не чинить» (12, 50–51). Фактически, по итогам этого спора, явочным порядком была определена граница башкирских земель и «русских» уездов в Зауралье.
Невозможность строить слободы и остроги на территории Зауральской Башкирии вовсе не означала, что русские не имели доступа на эти земли. Сами же челобитчики сообщали, что озера башкиры отдавали им в кортому, то есть в аренду. По сообщению зауральских крестьян, в конце XVII века в горах Южного Урала, по царскому указу добывали слюду (7, 94). Слюдяной промысел на восточных склонах Южного Урала продолжался и в первой трети XVIII века, только добывали слюду русские крестьяне на кортомленных, то есть арендованных у башкир, участках (8, 486).
В 1724 году начальник Главного Правления Сибирских горных заводов В.Н. Татищев направил в правительство представление о причинах башкирских волнений и мерах по улучшению управления башкирами. Можно выделить три момента, указанных Татищевым: «оные (башкиры – Г.С.) нигде инде не судимы, токмо на Уфе»; живущие в отдаленных от Уфы местах не боятся наказания, а в случае если провинившихся ищут, то они могут уйти в степи за Яик и Тобол; практически поголовная неграмотность приводит к неправильному пониманию указов самими башкирами, а также дает возможность недобросовестным посыльным произвольно излагать тексты официальных документов, искажая их смысл. Для решения этих проблем В.Н. Татищев предлагал: Во-первых: создать «в разных пристойных местах городки и определить особных судей», чтобы сделать правосудие более доступным, как для башкир, так и для тех, кто имеет повод для жалоб на башкир. Как вариант, если этот способ окажется неприемлемым, выдвигалась возможность организовать прямой путь из Казани в Сибирь и расставить вдоль дороги ямы (почтовые станции) с вооруженными командами для охраны. Во-вторых: детей лучших мурз обучать грамоте, как русской, так и, по их желанию, татарской. В-третьих: поставить на местах, годных к переправе через Яик и Тобол, острожки и населить их осужденными, приговоренными к смерти, направив вместе с ними семьи – подобная мера должна была обезопасить Зауралье от набегов со стороны степных народов и, очевидно, перекрыть башкирам возможность скрываться в степи (8, 481–483). Непосредственных последствий это представление не имело, однако то, что проблемой управляемости башкирских земель всерьез озаботился начальник Главного правления Сибирских и Казанских заводов, свидетельствует о важности вопроса.
Одна из последних попыток изменить ситуацию и начать строительство русских слобод и крепостей в Зауральской Башкирии была предпринята крестьянином Крутихинской слободы С.И. Кузнецовым. В 1729 году он подал на имя Петра II прошение о разрешении построить крепость на озере Чебаркуль. В своем прошении Кузнецов делал акцент на двух моментах: первый и основной – безопасность русских селений в Зауралье; второй – выгода государству – «…и те оброчные деньги в казну мы платить будем, а прежде сего татары-башкирцы ни почему не платили и ныне не платят. Аргументация челобитчика во многом схожа с доводами слободчиков в документах «сыска» Ивана Полозова, он также упоминает попытку строительства Зюзельской слободы. В отказе Сената на прошение Кузнецова первое место занимает довод: «…могут иноверцы, с коими велено поступать ласкою, причитать в себе озлобление…» (8, 487–489). Царское правительство продолжало придерживаться довольно мягкой политики в отношении башкир.
С середины XVII века в отношениях между башкирами и русским населением Зауралья нарастала напряженность. Основной ее причиной были взаимные территориальные претензии. Ситуация усугублялась тем, что в ходе периодически вспыхивавших башкирских восстаний, страдало население русских сел и слобод в Южном Зауралье. В этих условиях одним из способов обезопасить себя, для русского населения было строительство на башкирских землях острогов и слобод, что позволило бы в какой-то степени контролировать территорию. К этому же подталкивала русских поселенцев нехватка земель, одной из причин которой стало расселение, в XVI–XVII веках, по поймам рек, практически игнорируя водоразделы (10, 182–193). Башкиры, в свою очередь, были вовсе не склонны уступать свои территории, более того, они претендовали на уже занятые русскими территории по Исети и Тоболу. И те и другие апеллировали к верховной власти – к царю, результатом стало сохранявшееся на протяжении определенного времени состояние шаткого равновесия. Основанные в 1680-х годах Белоярская (Теченская), Чумлятская, Багарятская слободы, до 1736 года оставались пограничными русскими поселениями. Хотя попытки изменить ситуацию были. С башкирской стороны несогласие со сложившимися официальными границами их территорий наиболее концентрированно выплескивалось в ходе восстаний. Инициаторами изменений ситуации с русской стороны выступали как простые зауральские слободчики, так и представители местной царской администрации. Однако, лишь царский указ от 11 февраля 1736 года резко изменил ситуацию, отменив неприкосновенность башкирских земель и открыв путь сначала к военной, а затем промышленной и сельскохозяйственной колонизации Зауральской Башкирии.
1. РГАДА, Ф. 189, оп. 1, д. 481.
2. ГАГШ, Ф. 224, оп. 1., д. 186.
3. Буканова Р.Г. Города-крепости юго-востока России в XVIII веке. История становления городов на территории Башкирии. – Уфа: Китап, 1997. – 256 с.
4. Дегтярев И.В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода. – Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. – 120 с.
5. Курлаев Е.А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII в.: у истоков Российской промышленной политики / Отв. ред. Л.В. Сапоговская. – М.: «Древлехранилище», 2005. – 324 с.
6. Курлаев Е.А. Определение маршрута и района работ крупнейшей поисковой экспедиции XVII в. под руководством Т. Селина и Я. Хитрово // Россия и Восток: история и культура: Материалы IV международной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия». – Омск: Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии, 1997. – С. 42–45.
7. Материалы по истории Башкирской АССР / Отв. ред. А. Чулошников. – Часть I. – М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1936. – 631 с., карты.
8. Материалы по истории Башкирской АССР / Под ред. Н.В. Устюгова. – Том III. – М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1949. – 783 с.
9. Менщиков В.В. Русская колонизация Зауралья в XVII–XVIII вв.: общее и особенное в региональном развитии: Монография / Науч. ред. В.В. Пундани. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2004. – 200 с.
10. Пестерев В.В. Организация населения в колонизируемом пространстве: Очерки истории колонизации Зауралья конца XVI – середины XVIII вв.: Монография / Науч. ред. В.В. Менщиков. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. – 237 с.
11. Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV–XVII вв.// Материалы и исследования по истории и этнологии Башкортостана. – Вып 2. – Уфа, 1997. – С. 5-37.
12. Шишонко В. Пермская летопись, пятый период, часть вторая: с 1695–1701 г. – Пермь: Типография Пермской земской управы , 1887. – 659 с.
13. Полное собрание законов Российской империи. – СПб., 1830. – Т. IX. – № 6890.
Опубликовано: Зыряновские чтения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции «IV Зыряновские чтения» (дополнительные материалы) / Отв. ред. В.В. Пундани. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2006 г. – С. 7–10.
Статья под катом:
НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РУССКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ ЗАУРАЛЬСКОЙ БАШКИРИИ, КОНЕЦ XVII – ПЕРВАЯ ТРЕТЬ XVIII вв.
Начало русской колонизации Зауральской Башкирии было положено деятельностью Оренбургской экспедиции, в частности, основанием Верхояицкой пристани и Оренбурга в 1735 году. Причем строительство крепостей началось с согласия башкир и с их помощью, в частности, они поставляли продовольствие (3, 108). Впоследствии часть башкир, решив, что строительство Оренбурга ведет к ограничению башкирских земель с востока и полному их присоединению к России, подняли восстание. Целью восстания было заставить российское правительство отказаться от строительства крепостей и городов в Южном Зауралье. Однако восстание вызвало последствия прямо противоположные тем, на которые рассчитывали его организаторы.
Кроме традиционных набегов на населенные пункты, башкиры предприняли блокаду обозов с продовольствием, которые посылались из Теченской слободы на Верхояицкую пристань и далее на Оренбург. Первый обоз, вышедший 17 июля 1735 года, был блокирован в районе озера Уклы-Карагай башкирами. С помощью объединенных сил команды драгун и сибирских городовых казаков полковника Арсеньева и яицких казаков капитана Буланина удалось разблокировать и довести до Оренбурга. Основной обоз вышел 2 декабря 1735 года и был окружен башкирами в 30 верстах от Верхояицкой пристани возле речки Янбики. Попытки пробиться к пристани успехом не увенчались, невзирая на довольно сильный отряд сопровождения. Отправившийся на помощь отряд Арсеньева был в свою очередь атакован и с обозом соединиться не смог. Обоз находился в осаде месяц – с 22 декабря по 23 января и был вынужден вернуться в Теченскую слободу. (1, л. 185–188об.) Оренбург и Верхояицкая пристань остались без продовольствия. Большая часть гарнизона Оренбурга была отправлена комендантом, подполковником Чемодуровым, в Сакмарский городок, но до места добралось 220 человек из 773 и те в большинстве своем были сильно обморожены (4, 7–8). Гарнизон Верхояицкой крепости, ослабевший от голода и болезней, был выведен башкирами из крепости под тем предлогом, что русских солдат проводят до Уфы, после чего уничтожен. Укрепления пристани были сожжены. Сведения об этом были получены в штабе Сибирского драгунского полка в феврале 1736 года (1, 189). Очевидно, этот эпизод послужил причиной ожесточения операций по подавлению восстания. С этого времени команды под командованием Арсеньева, Шкадера, Павлуцкого и др. начали «зачищать» территории, сжигая аулы, уничтожая посевы и скот (за исключением здоровых лошадей, которых забирали для собственных нужд) «того ради чтобы оным ворам бунтовщикам на иждивение не остался», устраивая показательные казни (1, 190–198; 9, 64–65).
До 1736 года в отношении башкирских земель действовали нормы Соборного Уложения 1649 года, запрещавшие отчуждение ясачных земель. Восстание, ставившее под угрозу срыва деятельность Оренбургской экспедиции, переполнило чашу терпения правительства. 11 февраля 1736 года Анна Иоанновна подписала указ, с одной стороны, предписывавший строительство крепостей от Теченской слободы до верховьев Яика, с другой – разрешавший отчуждение земель башкир, принимавших участие в восстании и покупку башкирских земель офицерам, дворянам и мещерякам (13, № 6890). Во исполнение указа от 11 февраля 1736 года по нарастающей шло строительство крепостей, сначала Чебаркульской, Миасской, Челябинской, затем Еткульской, Уклы-Карагайской, Верхояицкой (рядом с местом расположения сожженной пристани). В казаки этих крепостей набирали желающих крестьян из «сибирских слобод». Затем была заложена Уйская линия крепостей, разделявшая территорию башкир и киргиз-кайсаков. Несколько позже началось активное строительство заводов на землях «Сибирской даруги». Отличие процесса заселения территории Зауральской Башкирии от других районов Зауралья заключалось в том, что собственно крестьянская колонизация, так же как и промышленная, предварялась здесь строительством линий крепостей. Русские деревни появились в Зауральской Башкирии уже в конце 1740-х годов, после строительства Уйской линии. Характерно, что 11 февраля 1736 года, кроме уже упоминавшегося указа, Анна Иоанновна подписала еще один указ, подтверждавший особые полномочия руководителей Оренбургской экспедиции Кирилова и Тевкелева, и обязанность всех должностных лиц оказывать им содействие и помощь как лицам, посланным «ко исполнению нашего (Анны Иоанновны – Г.С.) интереса» (2, л. 22–23).
Однако периоду непосредственной колонизации предшествовала борьба русских и башкирских интересов в Южном Зауралье. В споре участвовало как минимум три стороны: русские слободчики, башкиры и, в качестве арбитра, государство. Под которым в данном случае понимается столичная администрация во главе с царем (императрицей), поскольку местные власти зачастую занимали позицию не совсем совпадающую с «государевой» и определявшуюся местными реалиями и потребностями. В настоящей работе использованы документы, опубликованные в разное время, в различных изданиях. Мне кажется, что сведение воедино, в общем-то, известных фактов, позволит полнее представить эволюцию ситуации в XVII – первой трети XVIII веков.
Русское освоение Южного Зауралья имело свою специфику. Заселение русскими этих земель происходило с востока и северо-востока, при этом новые слободы и деревни охватывали территорию Зауральской Башкирии, оконтуривая ее границы. Складывалась довольно парадоксальная ситуация – Башкирия входила в состав Российского государства, однако пограничная линия (точнее линии: Закамская и Заводская или Сибирская) отделяли ее территорию от окружающих русских земель. В значительной степени постройка пограничных с башкирами слобод в Зауралье относится ко второй половине XVII века, когда выявилась явственная опасность, исходящая от этих земель не только как от коридора для прохода ногайцев и калмыков, но и в силу нарастающего давления на восток собственно башкирского населения. После вытеснения ногайцев с Южного Урала, земли в Южном Зауралье, оставшиеся относительно слабо заселенными, начали занимать башкиры из Приуралья (11). Как отметил В.В. Менщиков, в середине XVII века, в Южном Зауралье фактически столкнулись две волны колонизации: башкирская с запада и русская с востока, северо-востока. Первым масштабным проявлением столкновения территориальных интересов стало башкирское восстание 1662–1669 годов, в ходе которого были сожжены Катайский острог и Успенская Далматова пустынь и большое количество русских деревень (9, 59–61). Вскоре после подавления восстания, в 1669–1674 годах на территории Зауральской Башкирии проводились довольно масштабные поиски серебряной руды. Работы велись в районе современного Златоуста, на горе между руслами двух Тасм (Тесьм), где был построен Новый Уральский городок (острожек) и близ озера Иртяш (5, 149–187). Обосновывая необходимость содержания в остроге сильного гарнизона, руководитель экспедиции Годунов указывал, в первую очередь, на калмыцкую угрозу (5, 175, 179), очевидно, непосредственной опасности со стороны башкир он не видел. Был один интересный момент в царском указе об окончании поиска руды на Урале: после отъезда экспедиции, существование Нового Уральского городка оставлялось на усмотрение воеводы (очевидно Тобольского), при необходимости острог мог быть оставлен (5, 183). Тобольские власти, видимо, сочли содержание городка, столь удаленного от сибирских слобод, нецелесообразным, и он был сожжен (6, 44). Вполне возможно, что сожжение этого городка сыграло впоследствии негативную, для русских интересов в Зауралье, роль. Построенный после подавления обширного восстания 1662–1669 годов городок был символом права русских на территорию Зауралья, а уход с восточных склонов Южного Урала и уничтожение своими руками острога могли быть восприняты как слабость, отказ от военного присутствия на этих землях.
Спустя 20 лет после описанных событий, в 1693 году «Камышевской слободы слободчики Гришка, да Ивашко, да Филька Сысоевых» предпринимают попытку строительства «Изюзелской» слободы, при впадении речки Зюзелга в Миасс. На основании царского указа слободчики получили в Тобольске наказную память и таможенную печать. Однако башкиры, не признавая тобольских грамот, требовали московские указы, разломали поставленные десять звеньев заплота, а строителей «били смертным боем». Из Тобольского воеводского дома было послано письмо главе беломестных казаков о посылке казаков из Катайского и Колчеданского острога и Арамильской слободы для защиты зюзельских слободчиков. (7, 81–82). Но уже в 1694 году в Уфу приходит грамота государей Ивана и Петра Алексеевичей, составленная в ответ на челобитную башкир всех четырех даруг Башкирии и запрещающая отдавать «башкирские угодья… русским пришлым людям в оброк и в тягло и в службу» (7, 82–83). Фактически, правительство подтвердило нормы Соборного Уложения, и запретило дальнейшее продвижение русских в Зауральскую Башкирию.
Башкиры решили развить успех, и в 1695 году на имя государей пошли челобитные с жалобами на постройку русскими слобод и острогов на башкирских землях. В частности, башкиры Улукатайской и Салаутской волостей попросили выселить крестьян Багаряцкой слободы, а земли отмежевать им, ссылаясь на владение этими землями их дедами и прадедами (12, 45–46). Судя по всему, подобных челобитных было немало, и в 1695 году был организован «сыск» тобольского дворянина Ивана Полозова. Полозов должен был выяснить, действительно ли Катайский и Колчеданский остроги, а также Камышевская, Арамильская, Новопещанская, Чумляцкая, Багаряцкая и Белоярская (Теченская) слободы построены на башкирских землях. Кроме того, ему вменялось в обязанность составить списки населения этих слобод и острогов и снять их планы, для передачи в Приказ Казанского дворца. В ходе «сыска» Иваном Полозовым была записана позиция зауральских крестьян и беломестных казаков, их доводы в пользу построения в Зауральской Башкирии слобод и острогов. Интересна аргументация русских слободчиков – они упирали на то, что земли к востоку от Урала не башкирские, а «государевы», поскольку земли башкирские расположены за Уралом-камнем (то есть западнее Уральских гор). В подтверждение того, что Зауральская Башкирия относится к сибирским государевым землям, они ссылались на документы Верхотурской приказной избы середины XVII века об уплате ясака башкирами волостей верховьев Ая и Уфы на Верхотурье. Для того, чтобы снизить значимость челобитных, написанных башкирами и поставить под сомнение их претензии на зауральские земли, приводились многочисленные примеры башкирской «шатости» и «воровства» (7, 84–98). Сразу после составления документов Иваном Полозовым, в Москву пошла коллективная челобитная крестьян и беломестных казаков зауральских слобод, в которой они повторяли аргументацию, приведенную в материалах Ивана Полозова и добавляли еще один довод. По территории Южного Зауралья проходила Старая Казанская дорога – древний путь, соединявший Поволжье и Прикамье с Сибирью – слободчики упирали на потенциальную прибыль казне от таможенных сборов, если поставить заставу или слободу между озерами Иртяш и Касли (12, 52–57). Насколько можно судить, в результате рассмотрения вопроса власти решили оставить ситуацию такой, как она сложилась к тому времени, то есть утвердить уже сложившуюся границу между башкирскими и русскими землями. 1696 годом датирована грамота, в которой изложена позиция властей: «Великие государи … указали, в которых местах, на Сибирской стороне, ныне башкирцы живут и им больше того земель не давать и Тобольскаго уезду слободским крестьяном с ними башкирцы задеру никакого не чинить» (12, 50–51). Фактически, по итогам этого спора, явочным порядком была определена граница башкирских земель и «русских» уездов в Зауралье.
Невозможность строить слободы и остроги на территории Зауральской Башкирии вовсе не означала, что русские не имели доступа на эти земли. Сами же челобитчики сообщали, что озера башкиры отдавали им в кортому, то есть в аренду. По сообщению зауральских крестьян, в конце XVII века в горах Южного Урала, по царскому указу добывали слюду (7, 94). Слюдяной промысел на восточных склонах Южного Урала продолжался и в первой трети XVIII века, только добывали слюду русские крестьяне на кортомленных, то есть арендованных у башкир, участках (8, 486).
В 1724 году начальник Главного Правления Сибирских горных заводов В.Н. Татищев направил в правительство представление о причинах башкирских волнений и мерах по улучшению управления башкирами. Можно выделить три момента, указанных Татищевым: «оные (башкиры – Г.С.) нигде инде не судимы, токмо на Уфе»; живущие в отдаленных от Уфы местах не боятся наказания, а в случае если провинившихся ищут, то они могут уйти в степи за Яик и Тобол; практически поголовная неграмотность приводит к неправильному пониманию указов самими башкирами, а также дает возможность недобросовестным посыльным произвольно излагать тексты официальных документов, искажая их смысл. Для решения этих проблем В.Н. Татищев предлагал: Во-первых: создать «в разных пристойных местах городки и определить особных судей», чтобы сделать правосудие более доступным, как для башкир, так и для тех, кто имеет повод для жалоб на башкир. Как вариант, если этот способ окажется неприемлемым, выдвигалась возможность организовать прямой путь из Казани в Сибирь и расставить вдоль дороги ямы (почтовые станции) с вооруженными командами для охраны. Во-вторых: детей лучших мурз обучать грамоте, как русской, так и, по их желанию, татарской. В-третьих: поставить на местах, годных к переправе через Яик и Тобол, острожки и населить их осужденными, приговоренными к смерти, направив вместе с ними семьи – подобная мера должна была обезопасить Зауралье от набегов со стороны степных народов и, очевидно, перекрыть башкирам возможность скрываться в степи (8, 481–483). Непосредственных последствий это представление не имело, однако то, что проблемой управляемости башкирских земель всерьез озаботился начальник Главного правления Сибирских и Казанских заводов, свидетельствует о важности вопроса.
Одна из последних попыток изменить ситуацию и начать строительство русских слобод и крепостей в Зауральской Башкирии была предпринята крестьянином Крутихинской слободы С.И. Кузнецовым. В 1729 году он подал на имя Петра II прошение о разрешении построить крепость на озере Чебаркуль. В своем прошении Кузнецов делал акцент на двух моментах: первый и основной – безопасность русских селений в Зауралье; второй – выгода государству – «…и те оброчные деньги в казну мы платить будем, а прежде сего татары-башкирцы ни почему не платили и ныне не платят. Аргументация челобитчика во многом схожа с доводами слободчиков в документах «сыска» Ивана Полозова, он также упоминает попытку строительства Зюзельской слободы. В отказе Сената на прошение Кузнецова первое место занимает довод: «…могут иноверцы, с коими велено поступать ласкою, причитать в себе озлобление…» (8, 487–489). Царское правительство продолжало придерживаться довольно мягкой политики в отношении башкир.
С середины XVII века в отношениях между башкирами и русским населением Зауралья нарастала напряженность. Основной ее причиной были взаимные территориальные претензии. Ситуация усугублялась тем, что в ходе периодически вспыхивавших башкирских восстаний, страдало население русских сел и слобод в Южном Зауралье. В этих условиях одним из способов обезопасить себя, для русского населения было строительство на башкирских землях острогов и слобод, что позволило бы в какой-то степени контролировать территорию. К этому же подталкивала русских поселенцев нехватка земель, одной из причин которой стало расселение, в XVI–XVII веках, по поймам рек, практически игнорируя водоразделы (10, 182–193). Башкиры, в свою очередь, были вовсе не склонны уступать свои территории, более того, они претендовали на уже занятые русскими территории по Исети и Тоболу. И те и другие апеллировали к верховной власти – к царю, результатом стало сохранявшееся на протяжении определенного времени состояние шаткого равновесия. Основанные в 1680-х годах Белоярская (Теченская), Чумлятская, Багарятская слободы, до 1736 года оставались пограничными русскими поселениями. Хотя попытки изменить ситуацию были. С башкирской стороны несогласие со сложившимися официальными границами их территорий наиболее концентрированно выплескивалось в ходе восстаний. Инициаторами изменений ситуации с русской стороны выступали как простые зауральские слободчики, так и представители местной царской администрации. Однако, лишь царский указ от 11 февраля 1736 года резко изменил ситуацию, отменив неприкосновенность башкирских земель и открыв путь сначала к военной, а затем промышленной и сельскохозяйственной колонизации Зауральской Башкирии.
1. РГАДА, Ф. 189, оп. 1, д. 481.
2. ГАГШ, Ф. 224, оп. 1., д. 186.
3. Буканова Р.Г. Города-крепости юго-востока России в XVIII веке. История становления городов на территории Башкирии. – Уфа: Китап, 1997. – 256 с.
4. Дегтярев И.В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода. – Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. – 120 с.
5. Курлаев Е.А., Манькова И.Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII в.: у истоков Российской промышленной политики / Отв. ред. Л.В. Сапоговская. – М.: «Древлехранилище», 2005. – 324 с.
6. Курлаев Е.А. Определение маршрута и района работ крупнейшей поисковой экспедиции XVII в. под руководством Т. Селина и Я. Хитрово // Россия и Восток: история и культура: Материалы IV международной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия». – Омск: Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии, 1997. – С. 42–45.
7. Материалы по истории Башкирской АССР / Отв. ред. А. Чулошников. – Часть I. – М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1936. – 631 с., карты.
8. Материалы по истории Башкирской АССР / Под ред. Н.В. Устюгова. – Том III. – М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1949. – 783 с.
9. Менщиков В.В. Русская колонизация Зауралья в XVII–XVIII вв.: общее и особенное в региональном развитии: Монография / Науч. ред. В.В. Пундани. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2004. – 200 с.
10. Пестерев В.В. Организация населения в колонизируемом пространстве: Очерки истории колонизации Зауралья конца XVI – середины XVIII вв.: Монография / Науч. ред. В.В. Менщиков. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. – 237 с.
11. Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV–XVII вв.// Материалы и исследования по истории и этнологии Башкортостана. – Вып 2. – Уфа, 1997. – С. 5-37.
12. Шишонко В. Пермская летопись, пятый период, часть вторая: с 1695–1701 г. – Пермь: Типография Пермской земской управы , 1887. – 659 с.
13. Полное собрание законов Российской империи. – СПб., 1830. – Т. IX. – № 6890.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}